О белой блондинке.

 

 Вчера с К. сидели в крохотном и очень местном кафе возле желдорпутей  и автозаправки. Кафе, понятно, точка, но К. точки не интересуют, он эстет. Чай приносила высокая азиатка Жанна, которую К. отчего-то хорошо знает. 

 

К уже больше года пишет книгу о местности А., и я все больше убеждаюсь, что это его писание - полноценное культурное явление. Последний теплый день, белые фонарики светят сквозь ветви ивы, ива стелется, уводя в Японию, К. в белом. 

 

Сегодня, посмотрев на неочищенную, но уже приготовленную к разделке дораду, в свою очередь смотревшую на меня немигающими глазами (дорада не моя, Д.), поняла, почему именно белая блондинка.

 

Преображение. Канун Успения. Спящая рыба, смотрящая немигающими глазами, К. с поцарапанной до крови щиколоткой, докфильм об алтайских шаманах. Всё сошлось, чтобы оценить эту белую блондинку К. 

 

Эта книга уже кружится по всем знакомым, метет в головах всех, кто знает К, да и просто в головах всех. Мне очень приятно было пережить, что финал, то есть, конечный текст этой книги не важен. Мне важно было, что такое переживание в принципе возможно, и я его уже знаю. 

 

В ответах на мои вопросы К. употреблял слово "мертвенное", но никогда - мертвое. В нем самом, несмотря на эту небольшую его и священную нелепость есть нечто, что может противостоять смерти. Как эта страшная белая блондинка, например.