ДЕСЕРТ

Что тебе стоит сказать, что ты никого не любишь? Это правда.

Нет, прошу, чтобы кто-то повыше меня открыл тебе сердце моё.

То, что не лирика – то тирамису, или детский идёт осьминог,

шпагу несёт, распалённый от гнева, и сердце его раздвоилось.

Всё – кафе. Так что слушай, как я полюбила тебя,

увязала в снегу, в сапогах с огромными стразами,

Не умела ещё одеваться, а больше уметь ничего не хотела,

…как утром мы пили холодную ряженку...

Боялась за голос – что пропадёт.

Ты – совокупность пространств. Дон-Кихот. Хочешь, Мерлином стань.

Впрочем, ты синий иенский цветок, незабудка, росток идеала;

он тянется за облака и оттуда распространяется на весь парк,

на неподлежащие деньгам жилища,

на эти дороги и тропы, на эти кристаллы из транспорта с огнями внутри.

Но ритм надоел. Вместо него – пусть лучше потеряю голос.

Переломить своё внутренний ритм, рельсы имени самого любимого актёра,

сыр имени Фигаро – не так сложно.

Как быть потом, во временной пустоте, в преддверии настоящей,

о которой известно, что очень даже конечна.

Вот шоколадный гроб риторики. Не надо – как быть, и не надо - быть.

Надо – лишь не сказать, что не люблю. Да и ты не хочешь,

чтобы – не люблю.

…череп сахарный, гроб шоколадный…