Только для тех, кто примет без комментариев.
(А комментари буду удалять, так как не считаю комментарии к данной записи попыткой разяснить себе нечто, а считаю попыткой навязать мне своё мнение, чего не люблю. Я не приглашаю к разговору, я пишу в записной книжке.)
Жизнь церкви открыла мне мать. Облучённая, полусумасшедшая, готовящаяся оставить меня сиротой. Мир толкающихся старух, холода, усталости и разнообразных увечий не привлекал. В девятнадцать лет я осознала, что всё-таки христианка. В двадцать пять я так изменила свою жизнь, что до сих пор иду так же, как часы (с поправкой на износ). Попытки встроить себя в общинную жизнь были только негативными, хотя люди относились ко мне хорошо.
Дело было и не в системе церковных отношений, она как раз довольно продуманная. Дело было только во мне, в этих самых творческих энергиях. Так вот, я до сих пор считаю, что именно как группа, как общество православная община устроена идеально. Речь не пресловутом "бытии в отношениях". Попробовал бы Аверинцев постоять в толкотне с любовью к людям и думая о бытии в отношениях. Или послушал бы, как он плохо моет полы. Или вынес бы наскок умотанной старосты. Речь именно о почти военном и очень точном распределении людей и их обязанностей. То, что мне когда-то казалось недостатками, теперь объясняется просто ленью и строптивостью конкретных людей, возмущающихся по большей части без повода.
Я слишком умная, тонкая и красивая для такой строгой простой жизни. Полагаю, что оскорблённые верующие - это болезненное образование на теле светского, секулярного общества, а к церкви отношения не имеет. Более чем за двадцать лет я не слышала возмущений кощунствами на приходе (а была в нескольких) всерьёз. Могли быть шутки, жесты: и не то видали. Но выражения оскорблённого чувства верующего я не наблюдала. А я раза три-четыре в неделю бываю в храме и делаю всё, для того, чтобы часто приступать к таинствам.
|
