6 мая 11 года, готовясь к очередному переезду, без денег, сломала ногу. Смешно, ужасно смешно сломала. Уставшая, после всенощной, шла от старого дома к новому. Просила знакомого помочь перенести пакет с необходимым, небольшой. Знакомый был расстроен, не помог. Шла мимо магазинчка и очень хотела пить. Магазинчик оказался в полуподвале. Упала, посчитала ступеньки. Дошла до нового дома. Моего там ничего не было; смена белья и лекарства (в пакете). Из еды только хлеб и чай. Тем временем появился отёк. Поняла, что перелом. Домашней обуви тоже не было, были туфли, но с отёком в них не влезешь. Скорая наутро приехала, велели идти в травмпункт. Как влезла в туфли, не помню, помню, что ножницами надрезала, чтобы влезть. Возвращалась, блуждая по окрестным улицам, которые видела первый раз в жизни, несмотря на то, что жила в соседнем районе. Ходила часа два, зашла в магазин, купила еды. В новой квартире не было холодильника. Вернувшись, ела, плакала, читала Сигмарильон. Звонить кому-то смысла не было. Так как мне много лет объясняли, что я всем на всё жалуюсь и у всех всё прошу. Однако тогда была более открытой. 9 мая читала в Проекте ОГИ стихи о войне. Перелом оказался мелкий и неприятный (до сих пор даёт о себе знать). Не первый перелом. Тогда стала понимать многое о любви. Не человеческой. Не хотела выздоравливать, но выздоровела (отчасти). Почти месяц рядом не было никого, кто хотя бы сходил в магазин. В конце месяца, ещё хромая, устроила литсобрание. Гость-поэт возмущался плохим кофе, пришлось потратить последние деньги и, хромая же, идти в магазин и купить на них кофе. И это тоже о любви, не человеческой. Это не люди злы и не понятливы. Это не я злопамятна. Так действует некое вещество в человеке, тяжёлый токсин. И противоядия нет. Тогда приходит Бог и меняет кровь. Вишеловеркам.