ЛАНДШАФТ С ВЕРЕСКОМ И ФЛЕЙТОЙ

Чувство озноба - и чувство покинутости. Так тёплое в клетку и в свёртке.

Не нужно тебе,

а мне ты пригодишься, и буду хранить.

Ствол сырой и сырые проплешины кроны, там нервы тончайшие видно –

прозрачный идёт человек,

рождённый травой прошлогодней, ещё не сожжённой, ещё золотистой,

как волосы лесовика-леприкона,

травою ещё красноватой, с прожилками вереска,

с ветром у кожи землистой,

и всё это - старая флейта,

всё это в музыке - ты.

Расстроена - надо бы лаком покрыть, как и вспухший от растревоженной наледи ствол,

липы - а вот и задача: не знать ничего кроме лип и каштанов,

и тебя, что напился воды снеговой,

а тут, посмотри: клён японский, и вяз, и усталые бабы-берёзы,

набежали послушать землистую флейту,

снеговые коленца твои.

Эта старость земли вызывает почти отвращение, но не торопись.

В сиплых звуках, и в звуках металла: колокол, молот и цепи -

флейта не угасает. Она выжидает, она поднимается бледной древесной свечой

и звучит - как звучит сердцевина создания.

Ты не умрёшь от воды снеговой.

Этот оплывший ландшафт, где лишь вереск не растекается,

молчалив и надменен. В присутствии этих пейзажей

умолкнет и солнце.

Вдруг подснежная почва являет девических форм торжество.

Так красавица воина встретила негде

возле дымной реки.

Вот овраг, и река,

и тарковские ветви, и Босх, и чекан серебра,

и спорткомплекс, и небо склонилось к оврагу.

От морей и от рек стая шустрых ветров прибежала,

намочив облака, принеся тебе письма о море.

Поворот. Флейта юркнула старою птицей

в расщеплённое тело ствола.

Тишина.

Птицы. Дождь.

Сердцевина создания смолкла.

И озноб.

Но тело уже не желает тепла.

Тело видит себя этой почвой.