АНДРЕЙ ТАВРОВ
ИЗ ЦИКЛА ДАНТЕ
ЛУНА
1
Свет, уплотняясь, складывается в губы, Эрата, вот
на них уже танк растет, вот белое плечо.
Не надо фраз – по скорлупке понятно яйцо,
по свисту ветра в глазницах – маска из гипса:
что за бог в ней сокрыт или ушел,
светом стал, не схваченным формой.
Лиса на снежном холме.
Что выдавливает створка раковины, устрицы –
не свет ли? Створка над глазом,
веко в черных лучах? Как пружина пресса.
Черный виноград остается, отжимки, косточки.
Толща вина над могилой солдата или собаки.
Лиса на снежном холме.
В тиши дирижабль стоит в Луне.
Изменился ль ты, Генрих? Все ль с тобой
Марго с белой шеей? Рощи твои?
Как и там, они здесь. Как и там, здесь их нет.
Но здесь это видишь.
Не иллюзия ты – ее причина.
Лучи доносят пыль героев, мягкие ткани,
Кратеры в жидком стекле глаза в которых стоит Солнце.
Восхитись движеньем песка, не его остановкой.
Марго это луч через пальцы,
корпускулы, огненные черепахи.
Белые цапли зачинают, глядя друг на друга
существо по имени Лэй – само от себя.
Сороки откладывают яйцы, рыбы мечут икру,
все совершается через мельчайшие метаморфозы,
слишком долго я не понимал,
что такое быть другом перемен в мире,
Последнее уйдет как лайнер да вот и ушло Генрих
Воодрузи алтарь ни на чем! В нигде насади рощу!
Будь бережен к смерти своей, как к деве,
стой без земли.
Луч-черепаха ползет по черепа склону.
Артемида бела как перчатки официанта.
Это не высказать – свет Луны.
Ветер в соснах. Озеро. Кто там
лежит на склоне, откинув мундир.
В купальных штанишках, голубом верхе
В воде это видно, в воздухе реже:
расходящиеся волны, что собирают нас воедино –
белокурые волосы, губу с трещинкой,