ДВАЖДЫ БЕЛЫЙ
ЛИЦО
Из песен совокупности — к лицу;
мне надоели мелкие фрагменты.
Поэт подобен юному Творцу,
но только он — земля, аплодисменты.
*
Вот песня надежды: врывается шёлком
в отверстье души, в известковую щёлку.
У меня есть ещё время
до того, как я стану растением,
и моя среднерусская осень
для семёрки - как полные восемь.
У меня ещё есть счастье,
и возлюбленное ненастье,
и друзья мои — искренний ужас! —
и родителей вопль досужий.
Я люблю своё счастье и время,
а когда превращусь я в растенье,
буду им улыбаться цветами:
и Сольвейг, и Володьке, и маме.
Буду жить до плода от побега,
будто тень я или виденье,
будто голос я и наважденье,
до московского первого снега.
Что за бред — пышноцветная совесть?
Я дописываю свою повесть.
*
Вот девушка смотрится в зеркало: в нём
принёс телеграмму цветной водоём.
О моя дорогая дорога, мои шоколадные сладости!
Моя радуга, мостик радости…
но рассказывать дальше стесняюсь.
Моя кожа теперь — это только трава.
Я росток. Я уже начинаюсь.
*
Вот песня гостя, и она как перец
в голодном супе; заскрипели дверцы.
Стеклянный лук, что весь из линз и строчек,
чириканье и цвирканье, и прочее
о девочке тщедушной в небесах.
Есть свежий страх, и есть помойный страх.
Я начинал на взлёте и на вздохе,
Творения следы весьма не плохи;
я строил и любил — но пруд зацвёл,
а возле станции цветы пожрал козёл.
Я вырос весь из жуткой прошлой гущи,
но я питаюсь — будущим.
Пора забыть, что все мы будем «там»:
Из этой жизни в лучшую есть выход,
он вроде смерти. Только этой дверью
выходят в лучший мир.
*
Любовь! Она всегда без половинок.
И вот одна из множества картинок.
Возлюбленный, и после смерти стану
тебя терзать рассказами о прошлом,
ты жизнь моя, которая с горошину
размером,
стеклянное и радужное крошево,
ты весь во мне волнуемым шедевром.
да что там: ты же помнишь все лотки и деньги,
подарки и рассорки — их уж нет, любимый!
Они небесной стали глиной —
из них на всей земле возникли люди.
Я смешиваю то, что мне осталось — с тем, что будет
в одном сосуде.
Так свыше освящается вода.
Лишь да — как об-ла-ди и об-ла-да.
*
История о старом друге Билле;
его приют киношники пропили.
Принц Гамлет о Гекубе говорил,
но вот погиб мой друг, несчастный Билл.
Пошли ж ему бунгало в небесах,
ему бунгало хватит.
…он прост,
и потому от счастлив.
*
Она — струна, гитара и жена,
в ней будто знак вселенского рожна.
Она как смерть, и более — как жизнь,
а это слово рифмовать опасно.
*
Вот песни о влюблённых: небеса
прикроют их глаза и голоса,
а жители аула при пустыне
погрузят в самолёт их срам, как дыни.
Тот самолёт сквозь радугу взлетит…
Прости врагу — но друг-то не простит.
Когда мы вместе, то боюсь за нас обоих.
Я маленький Бермудский треугольник,
летает лодка без ветрил и вёсел
по сморщенной от холода ладони.
*
Пишу тебе: о дорогая Марта!
Приди и отведи меня сейчас же,
как школьника,
как девочка - мальчишку,
куда идти не надо, а лететь.
*
Бело молчанье, белоснежно слово.
Какая мне готовится обнова
за вечное ворчание моё?
Но врут скворцы, лажает воронье.
*
Сюжетец прост: знакомый мой бунтарь
был в молодости весел как янтарь,
а после оказался среди кукол.
Теперь он уголь там, где дремлет угол.
ИЗНАНКА
*
Изнанка — дополнение лица,
свидетель начинаний и конца.
Она всегда ленива и жестка,
как корка глины — место для ростка.
*
Песни парочки у парка:
вы собаки или Парки?
— Где-то тут была дорога.
Подвезёте нас немного?
— Что вы делаете здесь?
Стоп! Слова — прекрасно.
Весь!
*
Хотел старик припомнить молодость,
а потерял последний волос.
Зерно не в том, что нам влюбляться вредно.
Идёт борьба, и вслед за ней — победа.
Она жила и умерла.
Было странно, что жила;
Джулия меня любила;
даже если мне казалось,
что она меня любила —
мне легче жить,
думая,
что она меня любила.
*
Дитя природы и дитя любви!
Вот милые родители твои:
земля и небо, небо и земля.
Нет во вселенной больше короля.
Дитя природы, без зубов!
Спит под платформой железнодорожной.
И пусть ему приснится перед смертью,
что он выходит на прекрасный луг;
он спит, а солнышко на цыпочках
обходит дивный луг.
*
Вот друг мой Сэди, революционер;
киноактёр и бывший пионер.
Он так хорош, что все его хотят
как яблоко — как маленьких котят.
Он изменил свой мир, и вот теперь
ни девочка, ни мальчик и не зверь.
Но прошлое его, как помню,
на кухне с мамой поселилось скромно.
ДВАЖДЫ БЕЛЫЙ
*
Закончились картинки. А теперь
Между мирами развернулась дверь.
Смотри, чтобы не хлопнула по уху.
Был молодец, а полюбил старуху.
Уход одной крупинки из котла
сожжёт живое варево дотла.
Но смерти богатеям не желаю.
Я слишком прост. И доверяюсь раю.
*
Революция первая: революция вещей.
Коллегия волшебных дев и их друзей
закуталась в витрины
и оживила мрачные картины
жизни
моих любимых улиц.
Так что же вы, соседи, так надулись?
Я радуюсь, я молодчина.
Я из дому могу не выходить,
от этого не перестану — жить.
…он прост,
и потому он счастлив.
*
Савойский трюфель с виду очень сладок,
лежит под целлофаном в магазине.
Вот перед ним старуха — плащ в бензине,
вот перед ним дитя — помятых складок.
Мне нравятся печенья и конфеты,
но мой стишок как будто не про трюфель.
Ведь осени не нужно пары туфель,
а ангелы не смотрят киноленты.
Кто смотрит киноленты, тот дурак.
Читатели, а ведь всё это так.
*
Шуми, малыш: твой час настал,
Господь тебя здесь словно гостя ждал.
Он проведёт тебя по здешним кладбищам
как будто бы каким цветущим садиком,
и горечь жизни утолит сполна
без дури и вина.
Ты будешь жить, малыш,
ведь на изнанке мира
тебя ждёт рай, не пеня за квартиру.
*
Революция девятая: революция без вещей.
Если посмотреть на всю жизнь, с самого рожденья,
то можно заметить,
насколько мы все оказались в плену сумрачных цифр,
в плену хронологии.
А если посмотреть на всю жизнь с самого рождения с любовью,
то можно порадоваться,
как мы все проросли друг в друга,
как сблизились без кровного родства и влагалищ,
как будто родился некий новый народ,
у которого есть свои легенды,
своя музыка,
свои героические песни.
До скорой встречи вам,
те, кто уже ушёл дверями неба
в нечто новое,
где радость без осадков.
*
…и доброй ночи всем.
| 
