СКРИПКА

Ветер шел ревматоидной скрипкой, а мгла к холодам отступала.

Окна дома напротив, и в них различимы тревоги на долю секунды.

Потом исчезают. Напротив, облака стали ватой из молодого опала.

Тишина на прогулке. Дидактика под руку с ней, и схоластика за руку. Вы не зануды.

Вам вопрос, пока рук лубяных ревматоидно зыбко стремленье:

есть что сказать небытию? В ответ: есть ли смерть говорящая? Но смерть, улыбаясь, молчит.

Зачем смерти голос? Зачем ей звать или ждать? Появляется зимнею птицей в паренье.

Далее - поезд. Давление падает. Но поезд упорный. Он мчит, и строчит, монолит.

Так костлявой рукой - на икону: вот тебе верная помощь, людей беспокоить не надо.

А я и поверю, но вывих молчания больно ударит по всем.

Так кто-то другая: не в людях для нас заключается счастье. Но счастье - и рядом бравада.

Икона все та же, все там же, Бог так же божественно нем.

Бог шел ревматоидной скрипкой, гоня заскорузлые хмары на убыль.

Писатель, не видя схоластики и тишины, о смерти вещал.

А смерть белой птицей парила. Монах просушил старый куколь,

наладил тележку и вышел за рыбой к реке на причал.

Смерть висела большой пустельгою и говорить не хотела.

Ветер был слишком резким. Пробудившись, скрипично заныло все тело.