Сегодня на моей книжной полке – книга писателя, барда и режиссёра Александра Столярова. Она так и называется: «Новая книга» Издана в Днепропетровске в 2011 году. Предисловие поэта Ивана Жданова.
Рассказывать буду в стиле книги автора, мне так удобнее и интереснее. Потому что это способ поговорить с автором. А потом расскажу потому, почему эту книгу нужно читать, и какая в ней драма. Для творческого человека драма (она же конфликт) и история (она же сюжет) – две трети произведения. Без драмы произведение не интересно, без сюжета – непонятно. А для читателя – и того больше. Если читатель не видит цепочки событий, которую и называет сюжетом, то просто не понимает, что за произведение. Автор, возможно, видит цепочку там, где читатель не видит, но читатель обижен: как так, о нём не подумали, когда такую невнятицу писали.
Для того, кто пишет о произведение (фильм, скажем, книга, песня или картина) есть опасность увлечься стилем произведения – как увлекаются человеком. Интересно вот так вместе, поговорить, посмотреть друг на друга. Будто фильм или книга умеют говорить. Оказываются, умеют, и порой автор настолько жёсткие условия для них создаёт, что говорят они голосом автора. И вот тогда пишущему приходится с автором бороться, как Иакову с Богом. Ну чтобы совсем в пучину бессловесную не утащил своими произведениями. Какой-то водяной получается. Но к Столярову очень близко.
Это предисловие. Без него не знала бы как начать рассказ об Александре Столярове, киевском питомце. Кто такой Александр Столяров? Актёр? Да, он вышел из этой среды и как ни рассказ в книге – так там обязательно какой-нибудь актёр появляется. Мало того, он ещё и автор пьес («Настоящий бразильский кофе», «Герой моего времени»). Эти пьесы он сам и ставил, а постановки получили призы в Чехии и Венгрии. Пьесы его – о добрых, открытых людях, взбудетененых обстоятельствами, разбитых и потерянных, но вдруг начинающих видеть сердцем. Пишу навскидку, по доступным на сайте автора материалам. Столяров ещё и кинорежиссёр – конечно. Любой поисковик вам скажет, что конечно режиссёр, и режиссёр известный, автор фильмов, например, «Старец Паисий и я, стоящий вверх тормашками». Художник? Да, мне понравились его длинные тонкие рисунки, где рыбы летают, а глаза ходят. Например, мультфильм «Божьи авоськи». Немного на рисунки Джона Леннона похоже. Автор – тоже в очках. Столяров называет себя бардом – и действительно пишет песни, в основном довольно грустные песни, но эта грусть как скорлупа ореха. Вслушаешься, скорлупа треснет – и вкусно, и потом ещё хочется послушать. Так что была сложная задача – Александр Столяров очень известен и тем не менее не настолько, чтобы его знали все и везде. Что-то в его рисунках (мягко возвращаюсь) напомнило о рисунках Тонно Гуэрры. И в этих его снах-сказках-рассказах тоже что-то Гуэрру напоминающее.
Родился Александр Столяров под Киевом, там и живёт. Когда пишет рассказы, похожие на мгновенно зарисованные сны, на играющие и пляшущие рок-н-ролл сказки Андерсена, внутренне воюет с церковным распорядком, а потом за него хватается и начинает бежать вверх по канату так, что его не догонишь. И получается – вся наша прихожанская гордынька, все эти предпраздничные субботники, яблоки на канон, иконописание - мало что значат. Дело в том, что когда человек меняется, у него земля под ногами шатается, и Столяров это показывает – как шатается. Один священник такую притчу про гордыню рассказал: два прихожанина беседуют на вы, о духовном. Один жалуется: никак со своей гордыней совладать не могу. Другой ему в ответ: у вас-то гордыня маленькая. А вот у меня – не гордыня, а дыня гор, и вовсе не какой-то садовый помидор. Так думаю, у того, чью гордыньку уничижили, земля под ногами зашаталась.
В этих рассказах есть чрезвычайная (так и хочется сказать: богородичная) кротость. А есть безумные броски в мрачную вышину (и тут про небесный мрак хочется сказать, вокруг Престола Божия). Например, написать дневник Богородицы (рассказ в «Новой книге» называется «Финиковая ветвь», в первом разделе «Бумажное кино»). И даже не важно, что благословенный Иосиф, названный Обручником, никогда не был плотником, он был строителем, тектоном, потому и жил небогато. Плотник делает вещи из дерева, и строит дома из дерева. А где в пустынной Иудейской земле, даже возле рек, столько леса, чтобы дома из дерева строить? Все комментаторы Евангелия согласно утверждают, что именно каменотёс, тектон, строитель. А у Столярова Иосиф – плотник, как, приспособив слово к деревянной Гардарике, перевели святые Кирилл и Мефодий. Вот в этом – весь Столяров, как мне видится. Неверно, придумано, взято наивно и из первого попавшегося источника (хотя автора ну никак в неведении догматов и канонов не заподозришь). А всё равно – беру именно это, плотника. Сделаю в своём фильме Иосифа плотником. Может быть, Столяров так вовсе не думал, но текст заявляет именно так. И что вышло – украинский, славянский Иосиф, слушающий мирные деревенские колядки, знакомые автору с детства, и милостиво их принимающий. И говорящий Пресвятой Деве: Мария, вот раб твой Александр. Смотри, как он про нас с тобою написал – а мне нравится. Получается – эта маленькая финиковая ветвь остаётся навсегда у того, кто её прочитал-поднял, и лучится она сияниями освящённых грустью о небесном и радости о земном праздниками, и веселятся небесные, и радуются земные – ну пусть будет жители.
Теперь о драме и сюжете книги. Автор, он же рассказчик, действует и сам же описывает, что творит, и сам себя этим описанием наказывает. То есть, в книге есть и творческое, и покаянное. Они вроде бы не в ссоре, что редкость в литературе, но как чувства – очень даже разные. В этом - конфликт. Человек сам сотворён Богом идеальным (кто в сотворённость Богом и идеальность верит, конечно; Столяров верит). А вот самому создать идеальное – ужасно трудно. Как ни возьмётся – обязательно косяк выходит. Но потом Бог садится рядом и говорит: хочешь поправить, своё достоинство восстановить? Человек отвечает: хочу, порой даже не думая, сколько и чего это будет стоить. А Христос тогда: тащи мою сеть. И человек тащит. Тащит даже писатель, который вообще никакой работы не любит, и знать не хочет. А в сети – семья. Юля-Юлька, супруга, подруга её Таня, дочь Соня, сын Матвей. Больно показывать их читателю, как беспомощную рыбу покупателю рыбы. «Я вас знаю, вы – торговец рыбой», говорит у Шекспира Гамлет – Полонию. Так автор, который всегда немного сумасшедший и немного Гамлет, смотрит на читателя – как на Полония, отца возлюбленной Офелии. Хотя конечно эта театральная метафорка всей глубины переживания не выразит, но поверьте, в книге целиком оно есть. Рыба трепещет, растопырила плавники, изгибается… и вдруг засыпает. И страшно даже представить, что всё самое ценное и сокровенное вышло на свет, описано и издано, на потребу незнакомым глазам. Но в этих глазах – вдруг отразилась любовь. Рассказчика-автора - к его близким, близких – к рассказчику; их кротость, кротость рассказчика – принять их молчаливые или не очень жертвы. Ведь для автора книги всё – жертвенное животное, как в древности. Даже собака Варвара, даже кот Гамлет. И это - церковь.
Когда твои близкие рядом: пройти вместе небольшой землистый путь, не думается, что он - только начало, преддверие к другому, который гораздо больше и в котором все: жена, дети, друзья – ближе. «Я тебя вижу Богом» - мог бы сказать автор «Бумажного кино» и «Детского мира». Вот и сюжет. Счастливый небожитель беспечного бетономешания юности, Д-Артаньян, мечтающий стать актёром – врастает в землю, растворяется в детях… и возвращается на бесконечно более высокое – Божье – небо. «А что, если счастье человека — последнее покаяние? Вот оно преображение: я всем прощаю, и Тебе больше нечего будет прощать мне, Господи. Ты лишил меня времени грешить. Я больше никого не обижу, не солгу, мне некогда грешить, я спешу к Тебе, Господи. Вот оно счастье!»
