МУЛЬТФИЛЬМЫ:

Оживающие зверьки

Алексея Александрова

  В Алексее Александрове для меня было всё, чтобы не относиться к его стихам всерьёз. Что-то армейское, земляное и вместе с тем трепетное. «Возможно, в его стихах слишком много того, что называют: написано от души». Эти авторы бывают неожиданно тонкими, но не соответствуют моему личному представлению о поэте. И это множественное число: авторы – так привязчиво. Типизирую, пытаюсь скорее объяснить себе свои впечатления. А причина была в том, что было расхождение интуиции и мнения. Интуиция подсказала, что тут что-то не то. Это не просто клерк и энтузиаст актуальной литературы, сумевший вызвать из небытия «Волгу», ставшую на мой вкус самым интересным из толстых журналов, и единственным толстым журналом, вышедшим самостоятельно из постперестроечной комы (другим значительно больше везло). Всё это нечто вроде интерьера, на который уходит много сил, но интерьер создаёт хозяин.

Стихи Алексея Александрова читала всегда внимательно, но отстранённо. Снова возникало это «они», снова хотелось типизировать. Тяга к традиционной форме записи стиха, возраст, культурные коды – всё складывалось в образ, мгновенно узнаваемый и неистребимый. Тип поэта-работяги нового поколения - поэта, почти бизнесмена. Но книга «Не покидая своих мультфильмов» моё мнение изменила.

Всё стихотворное пространство книги покрыто трещинами, как скорлупа. И вот из этой скорлупы (то есть, именно из этого работяги, пишущего стихи) вылупляется новое, почти чудовищное существо. Оно, кажется, пожирает всё, что видит. Можно сказать: у него нет нравственности. А почему?

Твари непарные — в катер прогулочный...

Скромной походкой выходит из булочной

Запах такой, что не надо худеть,

Чтоб поместиться, спастись без остатка.

Войлочный коврик, армейская скатка,

Нищенский завтрак, летейская медь.

Знаешь, что скоро отдаст он концы,

Воды проглотят бетонную пристань.

Если вернуться случайным туристом,

Хлебом и солью встречают отцы.

Как уцелели, что делали здесь —

Снег продавали, на солнышке грелись?

Так что прощай, не скучай, моя прелесть,

Тихо живи, на глаза им не лезь.

Понятно ведь, что твари – это люди. Что между тем, чтобы помочь человеку, лирический герой желает ему смерти. И прочая чушь лезет в голову при чтении этих стихов.

Не стоит требовать от читателя мгновенного проникновения в те сферы, где совершается действие поэзии. Читатель требует снисхождения. Но поэт не способен. Он может протянуть читателю свою ладонь, как у великана, на которой исходит разными мирами его, поэта, сердце. Так вот, твари непарные – это не люди и не звери. Это энергии, которые поэт слышит и видит и может заключить в словесную оболочку. Это то нематериальное поле, которое окружает наше обыденное материальное бытие. У этого поля (ведущего себя как живое существо) свои глаза и причуды. И именно мы, жители земли (мыжители земли, вспоминается) создали это поле. Стихи Алексея Александрова показывают его, в щадящем режиме – как в детстве мы смотрели мультфильмы. Картинка поначалу возникает страшненькая, как при белой горячке: диалог с несуществующим существом (или с белым тараканом). Или это борьба с ветряными мельницами? Но минора в этой невнятице нет, и вот почему. Идея борьбы в этих стихах выходит из своих границ, борьба перестаёт быть борьбой и оказывается метафорой в мире метафор – то есть, в мире этих самых непарных тварей, в мире тотальной игры.

…Говорилось о поэте, который видит мир как внезапно ожившую книгу. Но стихи Алексея Александрова – тот случай, когда очень важна и манера чтения, и голос поэта, который эту книгу видит. Манера и голос – имею в виду выраженный на письме, знаками препинания, эпитетами, разбивкой на строчки и строки, и много чем ещё. Звук этих стихов – звук сострадания. Которое бывает далеко от идеально прекрасной формы, возникшей в мозгу жаждущего сострадания человека. И потому большинство этих стихов мне напоминают снежное поле. Нет-нет, да и провалится нога. Безусловно, это стихи неровные, тревожные, как бы нечаянные. И автор конечно не имел намерения сделать эту нечаянность стилем. Есть примеры и опыты имитации тревоги и неумелого письма, сейчас это распространено. Но в «Мультфильмах» даже слабые стихи как бы светятся неярким, но идущим из глубины светом.